При этом странном вопросе у Пенни ёкнуло сердце.

– Один паршивый поцелуй, который привел к тому, что мне пришлось жениться, – проскрежетал Ник, побледнев от ярости при воспоминании об этом.

– Пожалуйста, не говори больше ничего, Ник! – в отчаянии взмолилась Пенни. – Если бы можно было повернуть время вспять и все исправить, я бы сделала это… Поверь мне! Я была просто одержима тобой и не могла ни справиться с этим, ни понять, насколько эгоистична.

– Ты дождалась, пока я получил сотрясение мозга, – сквозь стиснутые зубы продолжил Ник. – А потом залезла ко мне в постель, когда я спал. Насколько низко могут пасть женщины!

Полными слез глазами Пенни смотрела на ковер. Ее былое поведение в восприятии и изложении Ника казалось еще более непростительным. Однако после той ночи она судила себя не менее сурово. Именно поэтому и уехала.

– А когда я наконец решил сказать тебе, что ни одна женщина не удержит меня при помощи секса, что сделала ты? – рычание Ника понизилось до шипящего свиста.

– Единственное, что могла сделать – я ушла, – убито проговорила Пенни.

Этот ответ заставил Ника содрогнуться.

– Ты ушла, – срывающимся голосом повторил он. – Ты не просто ушла!

Пенни изумленно посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты оставила письмо, в котором сообщила, что не можешь жить без меня, а потом словно растворилась в воздухе! – выпалил Ник ей в лицо, буквально уничтожив Пенни силой своего гнева.

– И что здесь такого?

– Что здесь такого?! – с недоверием выдохнул Ник, распространяя вокруг себя волны черной злости. – Я подумал, что ты побежала топиться! Я прочесал сетью это проклятое озеро, я заставил спуститься на дно водолазов!.. Если ты засмеешься… если ты засмеешься… – хрипло предостерег ее Ник.

Но Пенни уже представила, какую тревогу должен был испытывать Ник, чтобы предпринять столь беспрецедентные поиски. Нет, ей совсем было не смешно.

– Тебе даже в голову не пришло, что я могу волноваться за тебя. Тебе даже в голову не пришло хотя бы раз за все эти месяцы позвонить мне и сказать, что с тобой все в порядке!

Резко отвернувшись от нее. Ник швырнул бокал с бренди в камин, где тот с грохотом разлетелся на мелкие кусочки.

Глубоко потрясенная Пенни не могла оторвать глаз от сверкающих осколков.

– Я… я не думала…

– Ты никогда не думаешь. Ты живешь так, словно каждый твой день – последний. Ты не оглядываешься назад, ты не заглядываешь вперед, ты просто поступаешь в соответствии со своими чувствами, – ледяным тоном заявил Ник, явно растерявший свой пыл.

Пенни, мертвенно бледная, стояла, согнувшись под тяжестью обвинений, которые обрушил на нее Ник. Безответственная, эгоистичная, легкомысленная. Ей, казалось, не было оправдания. Она бросилась ему на шею. Она позволила ему жениться на себе, в то время как могла попытаться убедить мать не выполнять свои угрозы. За короткое время их совместной жизни она так и не смирилась со своим очевидным поражением. Но, как это ни удивительно, в глазах Ника, похоже, самый страшный ее грех – это то, что она исчезла.

– Иди спать… Уже три часа.

Пенни так и не сказала ему об Алане… Теперь необходимость сообщить ему о сыне казалась ей сродни смертному приговору. Если он и не возненавидел ее еще, то находится на волосок от этого. Пенни поняла, насколько терпимо относился к ней Ник. А терпение не являлось его врожденной добродетелью. На самом деле было просто непостижимо, почему он, при своей репутации, позволил какой-то девчонке причинить себе столько хлопот…

– Да, вот еще что, – ровным тоном произнес Ник, прервав ее размышления. – Я говорил о покупке дома для тебя здесь… Это был дурацкий порыв, и я прошу прощения за то, что сделал столь необдуманное предложение.

Пенни чувствовала себя так, словно получила пощечину. Его извинения были, несомненно, искренними. Очевидно, один внимательный взгляд на катастрофические последствия их совместной жизни излечил его от малейшего желания продолжать отношения с ней в какой бы то ни было форме. И Пенни никак не могла его в этом винить.

Ник смотрел, как Пенни покидает комнату, словно бы ничего не видя перед собой, и гадал, почему ему не стало легче. Почему вдруг почувствовал себя одним из тех, кто способен обидеть ребенка или животное. Он спрашивал себя, почему ему, которому свойственно в высшей степени круто обращаться с окружающими, потребовалось полтора года копить злобу, прежде чем сорвать ее на Пенни? Однако природные задатки все же возобладали, усмехнулся он и поморщился, заметив, как Пенни, прежде чем выйти, ударилась плечом о дверной косяк.

Поднявшись наверх, она прямо в одежде упала на диван. Собственная жизнь вдруг показалась ей безрадостной, унылой пустыней. Ник готов возненавидеть ее, и вряд ли у него есть основания относиться к ней лучше. Окончательно измученная, Пенни на четыре часа провалилась в сон, который не принес облегчения.

Когда она проснулась, кровать под балдахином была пуста. Семь часов утра. Пенни направилась в ванную, на ходу снимая одежду. Быстро помывшись, она натянула черное шелковое платье, которое мать подарила ей на день рождения. Вполне подходящий к случаю траурный наряд.

Зажав в руке свидетельство о рождении сына, она направилась вниз. Ступая все медленнее и медленнее, Пенни вошла в роскошную столовую. Ник сидел в одиночестве за дальним концом полированного стола. Он опустил газету, и стали видны непроницаемые темные глаза и мрачное красивое лицо. Безупречный в своем серебристо-сером костюме и бордовом шелковом галстуке, он выглядел зловеще. Но все равно его вид заставил сердце Пенни забиться быстрее.

– Не ожидал увидеть тебя так рано, – холодно заметил он.

– Я… Мне нужно поговорить с тобой, прежде чем ты уедешь.

Глубоко вздохнув, Пенни заставила себя преодолеть бесконечное расстояние от одного конца стола до другого, где сидел Ник.

Сложив газету, он с непринужденной грацией встал.

– Боюсь, ты опоздала. Я уже ухожу.

– Ник, вот свидетельство о рождении Алана, – почти прошептала бледная как смерть Пенни.

– Не понимаю, какой интерес оно может представлять для меня.

Не удостоив документ даже взглядом, Ник прошагал мимо нее к двери.

Пенни повернулась ему вслед так резко, что почувствовала боль в одеревеневшей спине. – Алан родился не шесть месяцев назад, Ник. Ему уже год… Он просто выглядит так, потому что появился на свет недоношенным.

Ник нахмурившись обернулся.

– С какой стати ты говоришь все это мне?

– Алану двенадцать месяцев, понимаешь? – упавшим голосом продолжила Пенни. – Той ночью… Ну, когда я, выражаясь твоими словами, залезла к тебе в постель… В общем, та ночь имела последствия. Мне действительно очень жаль.

7

Ник посмотрел на Пенни, рассеянно отметив, что на ней какая-то черная рубашка и что она кажется словно бы потухшей.

Двенадцать месяцев… Год?! Он что же – карлик?! Что там она сказала? Недоношенный? То есть, выражаясь человеческим языком, родился преждевременно? У него что-то не так? Может быть, он болен? Мгновенно вспыхнувший в сознании образ беспомощного маленького существа, над которым нависла угроза, заставил его побледнеть.

– Он твой сын, – дрожащим голосом проговорила Пенни. – Следовало бы сказать об этом, как только я поняла, что ты думаешь иначе. Но меня очень потрясло и разозлило твое предположение, что он родился от кого-то другого! А поскольку тебя, казалось, это не слишком огорчило, я решила не рассеивать твоего заблуждения.

– Мой сын… – с отрешенным лицом повторил Ник. – Что с ним случилось? Он болен?

Теперь настала очередь смутиться Пенни.

– Нет, конечно нет. Сейчас уже все хорошо, и он быстро нагоняет сверстников. Ник, ты понял, что я тебе только что сказала?

– Ты сказала, что он мой сын, – повторил Ник с прежним выражением на лице, хотя его черные брови уже начали сдвигаться.